Священномученик Василий (Василий Дмитриевич Богоявленский), архиепископ Черниговский и Нежинский

 

Архиепископ Василий родился 1 февраля 1867 года в селе Сеславино Козловского уезда Тамбовской губернии в семье священника. Был родственником митрополита Владимира (Богоявленского). Воспитанный в строгом церковном благочестии, Василий с раннего детства проникся искренней любовью ко Святой Церкви и земному Отечеству. Достигнув юношеского возраста, он решил посвятить свою жизнь служению Богу и ближним.

После окончания в 1888 году Тамбовской Духовной семинарии Василий Дмитриевич женился на красавице Елизавете. Сохранилось предание, что художник Репин, пораженный красотой Елизаветы, писал ее портрет.

20 сентября 1888 года Василий Богоявленский был рукоположен в сан диакона к церкви Рождества Христова в селе Старая Дегтянка Козловского уезда в родной Тамбовской губернии.

11 марта 1890 года – рукоположен во священника к церкви Покрова Пресвятой Богородицы в селе Овсянка Кирсановского уезда Тамбовской губернии. В этом храме он служил до 1896 года, при этом исполнял должность законоучителя в нескольких церковно-приходских школах.

В 1896 году отец Василий переехал с семьей в Казань. В том же году он поступил в Казанскую Духовную Академию, ректором которой был в то время епископ Антоний (Храповицкий). Отец Василий дорожил дружбой с владыкой Антонием и часто обращался к нему за духовным советом. Будучи студентом Академии, отец Василий состоял законоучителем в Казанской общине сестер милосердия Красного креста, вел религиозные собеседования с нижними чинами учебных команд при пяти батальонах, расположенных при Казанском вещевом интендантском складе.

После окончания Академии в 1900 году епископ Антоний предложил отцу Василию остаться в Казани в качестве преподавателя Академии. Священник согласился на предложение Владыки. В то же время он несет служение в Кафедральном соборе, затем – в церкви Казанского Троице-Феодоровского женского монастыря.

В 1905 году отец Василий был назначен ключарем кафедрального собора. Одновременно он преподавал Закон Божий в Спасо-Феодоровской школе, затем в начальных городском и министерском училищах, а также в Речном училище первого разряда.

В течение нескольких лет являлся членом комитета по проверке отчетов Казанской Духовной Академии и Казанского епархиального женского училища, членом-учредителем братства во имя Пресвятой Богородицы при кафедральном соборе, членом церковного историко-археологического общества.

В 1907 году отец Василий назначен членом Казанской Духовной консистории. В это время он написал сочинение «Вторая книга Маккавейская: Опыт исагогического исследования», за которое советом Казанской Духовной Академии 4 июня 1907 года удостоен степени магистра богословия.

В 1908 году безвременно умирает жена отца Василия. Это тяжелое испытание было понято им как призыв отказаться от радостей семейной жизни и целиком посвятить себя Богу. По благословению архиепископа Антония священник оставляет Казань и поступает в Александро-Невскую Лавру, где в 14 августа того же года принимает монашеский постриг от епископа Гдовского Кирилла (Смирнова) с оставлением ему прежнего имени.

15 октября того же года иеромонах Василий назначен ректором Черниговской Духовной семинарии с возведением с сан архимандрита.

26 июля 1909 года в Александро-Невской Лавре была совершена хиротония архимандрита Василия в епископа Сумского, викария Харьковской епархии. Хиротонию возглавил Санкт-Петербургский митрополит Антоний (Вадковский). Прослужив в Сумах неполных два года, 4 марта 1911 года преосвященный Василий был назначен викариным епископом Черниговской епархии с титулом Новгород-Северский, а через два месяца, 12 мая, поставлен правящим епископом Черниговской епархии с титулом Черниговский и Нежинский.

Преосвященный Василий, возглавив эту древнюю русскую кафедру, стал инициатором множества добрых начинаний. При нем 26 июня 1911 года в Чернигове был заложен Николаевский Епархиальный дом с храмом во имя святого князя Александра Невского, освящение которого состоялось 14 ноября 1912 года. Николаевский дом стал просветительским центром епархии: его большой зал предназначался для проведения лекций. Примечательно, что разрешение на строительство этого здания за счет государственной казны выдал сам Император Николай II. Там же была собрана большая библиотека (она составляла основной фонд Епархиальной библиотеки и являлась одной из лучших в России), образовано «Епархиальное Древлехранилище» древних рукописей и икон, старинной церковной утвари и прочих древностей с общим числом вещественных и письменных памятников до 4000 наименований. Основные фонды «Древлехранилища» были представлены в Епархиальном музее при Черниговской Духовной семинарии и размещены в помещении, выстроенном по распоряжению епископа Василия специально для музея.

По благословению Архипастыря 11 апреля 1912 года в Никольском хуторе Новгород Северского уезда открылось второе в епархии женское училище с сельскохозяйственным отделением. В самом Чернигове возведены два новых обширных странноприимных дома для паломников, прибывающих на поклонение мощам святителя Феодосия Черниговского. Стараниями епископа Василия устроен санаторий для склонных к туберкулезным заболеваниям воспитанников Духовной семинарии, что явилось новшеством в епархиальной жизни России.

Владыка возглавил деятельность братства во имя святого мученика Михаила, князя Черниговского, созданного в 1888 году. Основными задачами братства ставились духовное просвещение и миссионерство, а также сельскохозяйственная взаимопомощь, поскольку в братстве в основном состояли крестьяне. Благодаря миссионерской деятельности братства, на Черниговщине обратилось в единоверие большое количество старообрядческих беглопоповских и беспоповских поселений. В Черниговской епархии образовалось единоверческое Старообрядческое благочиние, в ведении которого насчитывалось 18 церквей, в них богослужения совершались по старым древлеправославным обрядам. 

Епископ Василий придавал большое значение издательской деятельности. Осенью 1911 года Владыка осуществил выпуск книги «Картины церковной жизни Черниговской епархии из IX-вековой ее истории». Книга эта была издана невероятно быстро, благодаря его же настойчивости, трудам и энергии. Это уникальное издание, со множеством фотографий и старинных гравюр, было посвящено паломничеству 5 сентября 1911 года в Чернигов к мощам Святителя Феодосия Государя Николая II.

По благословению епископа Василия, в 1912 году, с целью нравственно-православного воспитания народа и православно-миссионерской деятельности в Черниговской епархии, стал выходить богословский журнал «Вера и жизнь», а братство святого Михаила Черниговского выпускало газету «Черниговский церковно-общественный вестник». Благодаря стараниям Преосвященного при Троицком монастыре была устроена духовная музыкально-певчая школа.

Большое внимание Святитель уделял благотворительности. Он всячески поддерживал уже существовавшие до него или им созданные благотворительные общества и богадельни. Стараниями епископа Василия в тяжелые неурожайные годы удалось собрать крупную сумму пожертвований – «обильную милостыню голодающим братьям восточных губерний».

 Вот, в кратком перечне те вехи, которыми определяется характер архипастырской деятельности преосвященного Василия на Черниговской кафедре.[1]

5 октября 1916 года преосвященный Василий возведен в сан архиепископа.

С началом революции архиепископ Василий становится одной из первых жертв гонений на Православную Церковь. По распоряжению Черниговского губернского исполнительного комитета он был дважды подвергнут аресту и 29 марта 1917 года препровожден властями в Петроград. Владыке были предъявлены нелепые обвинения: узурпация власти и стремление к наживе; имя его было оболгано в печати. Невиновность Архипастыря была полностью доказана, и его освободили.

14 апреля 1917 года по распоряжению Временного правительства архиепископа Василия освободили от присутствия в Святейшем Синоде. 6 мая он был отправлен на покой как «не соответствующий революционному духу времени» и переведен в Николаевскую Теребенскую пустынь Тверской епархии. 11 августа Владыка назначен настоятелем в Московский Заиконоспасский монастырь.

В том же году архиепископ Василий участвовал в деятельности Поместного Собора Русской Православной Церкви в Москве, 11/24 июля вошел в Патриаршее управление при Патриархе Тихоне и назначен благочинным ставропигиальных монастырей.

В ночь 17 июня 1918 года в Перми был арестован архиепископ Пермский и Кунгурский Андроник (Никольский), участник Всероссийского Поместного церковного Собора. 20 июня большевики убили Архипастыря близ Перми, закопав его живым в яму. Каратели скрывали совершенное ими злодеяние, и участь владыки Андроника оставалась неизвестной.

14-17 августа Священным Собором Российской Православной Церкви архиепископ Василий был командирован в Пермь во главе комиссии для расследования обстоятельств убийства архиепископа Андроника.

В состав комиссии вошли еще два члена Собора: ректор Пермской Духовной семинарии архимандрит Матфей (Померанцев) и крестьянин-миссионер Московской епархии Алексий Данилович Зверев.

В Пермь комиссия прибыла 23 августа. Архиепископ Василий и Алексий Зверев остановились в Архиерейских покоях, а архимандрит Матфей, как ректор Пермской Духовной Семинарии, – в своей квартире. Уже на следующий день по прибытии владыка Василий стал вызывать к себе для дознания градо-Пермское духовенство. В течение четырех дней членами комиссии были собраны свидетельства о мученической кончине Пермского Архипастыря, и уже планировалось их возвращение в Москву.

О последовавших затем событиях мы узнаем из показаний двоюродной сестры архимандрита Матфея Варвары Васильевны Крашенинниковой, данных ею следователю созданной правительством Колчака «комиссии по расследованию преступных деяний большевиков и их сотрудников».

«26 августа члены комиссии и мой брат собрались уезжать обратно в Москву. Хотя брат не особенно спешил, но архиепископ Василий категорически настаивал на отъезде. Только вечером указанного дня я окончательно узнала, что брат уезжает, и начала складывать вещи в дорогу. [При этом положила отцу Матфею пирожков с малиновым вареньем]. …Во время пребывания брата в Перми ему казначеем Свечного завода священником Смородинцевым были переданы 6000 рублей на содержание Собора… Как я слышала от брата, в день отъезда преосвященный Феофан хлопотал относительно посадки уезжающих в поезд, который должен был отойти с Перми ΙΙ[1] утром следующего дня, и кем-то было обещано посадить высокопреосвященнаго Василия, брата и сказанного крестьянина в купе второго класса.

Владыка Василий и крестьянин уехали на вокзал вечером, а брату была подана архиерейская лошадь часа в два [ночи] по петроградскому времени. Я поехала на вокзал провожать отца Матфея. На улицах было совершенно пусто, на вокзале тоже не было движения, не оказалось даже носильщиков, чтобы унести вещи. Против вокзала уже стоял почтово-пассажирский поезд, но без паровоза. У входа в вагоны всюду стояли вооруженные солдаты. Пассажиры, по-видимому, в вагонах спали.

На пассажирской платформе к отцу Матфею вскоре подошел незнакомый мне молодой мужчина, очевидно, кто-то из служащих, и предложил следовать в вагон третьего класса, находившийся в середине поезда. Это предложение, видимо, огорчило брата, так как он ожидал, что посадят в вагон второго класса. Второклассный вагон был в поезде только один, стоявший непосредственно за почтовым, несколько ближе к голове поезда.

…Уйдя в указанный вагон третьего класса с вещами, брат вскоре возвратился и сказал мне, что там уже находятся владыка Василий и крестьянин, но они спят. Брат после этого ушел на вокзал взять билет и долго не возвращался. Тем временем я зашла в вагон поглядеть, какое место досталось брату. Войдя в переднюю дверь, я прошла внутрь вагона, где в первом же отделении на двух нижних скамейках спали высокопреосвященный Василий и крестьянин. Следующее отделение было в распоряжении брата — там никого из пассажиров не было. Прочие места в вагоне были все заняты вооруженными солдатами, которые еще не спали, но держали себя очень смирно. Я обратила внимание на то, что при солдатах не было никаких вещей… Когда отец Матфей возвратился с вокзала, я решила ехать домой и, простившись с братом, пошла к ожидавшему кучеру, села в экипаж и уехала.

Брат обещал посылать мне с дороги открытые письма. …Но ничего от него долгое время не поступало. 12 сентября по новому стилю я от преосвященнаго Феофана узнала, что им получена из Москвы за подписью архиепископа Анастасия телеграмма с просьбой о том, чтоб Следственная Комиссия поспешила приездом».[2]

По истечении месяца со дня отъезда следственной комиссии вновь были получены сведения о том, что следственная комиссия в Москву не возвращалась. Вместе с тем распространились слухи об убийстве близ Камского моста членов соборной комиссии, причем о расправе над ними передавал какой-то солдат, участник этого злодеяния, который по ночам не мог спать и постоянно видел картину убийства.

Солдатом этим оказался восемнадцатилетний красноармеец Василий Конев. Он не скрывал своего участия в преступлении, многим рассказывал о нем с подробностями.

Диакон Иоанно-Богословской Семинарской церкви в города Перми Филипп Симонов передает слышанное им:

«…На другой день после [праздника] Успения Пресвятой Богородицы, Василий Конин мне рассказал такую новость: ночью на Успение его в числе отряда красноармейцев отправили на вокзал станции Пермь ΙΙ, где посадили в пустой вагон 3-го класса. …В этот же вагон посадили двух лиц духовного звания и одного светского. Когда поезд двинулся со станции и прошел Камский мост, его остановили, причем было дано распоряжение, чтобы из вагона вышли красноармейцы, служившие в Чрезвычайном Комитете. Одновременно было предложено и трем посторонним пассажирам (духовным и светскому) выйти из вагона, так как-де в воинском вагоне посторонним лицам ехать нельзя. При этом духовным и светскому было заявлено, что они должны дойти до ближайшего разъезда и выждать там следующий поезд. [Пассажиры] спокойно вышли из вагона с вещами, и поезд пошел дальше.

После отхода поезда все оставшиеся двинулись [к разъезду], причем часть красноармейцев пошла впереди трех пассажиров, а часть позади их.

Не доходя семафора, находившийся среди красноармейцев Комиссар скомандовал всем остановиться и приказал пассажирам положить на землю свои вещи. Пассажиры, конечно, уже догадались, что [они] арестованы и начали спрашивать, за что их арестовали. [В это время] Комиссар подошел к одному из духовных с револьвером в руке и со словами ″Вот вам, саботажники!″ произвел в него в упор три выстрела и свалил жертву на землю. В это время мирянин, оборвав с груди висевшую дорожную кружку, побежал в лес, но по нему красноармейцы открыли стрельбу из винтовок и тоже повалили. А когда двое духовных начали стонать (второй тоже был подстрелен), то их докололи штыками. Затем, по словам Василия Конина, [красноармейцы] поделились имуществом убитых таким образом, что Комиссар взял деньги и какую-то большую книгу, а красноармейцам достались снятые с убитых сапоги, сухари, сахар и пирожки с вареньем. При этом Конин грубо называл духовных ″водолазами″».[3]

Красноармейцы, покончив с «водолазами» и закусив найденными в вещах одного из них пирожками с вареньем, зарыли убитых у семафора. Сверху на могилу положили крестообразно две срубленные ели, чтоб могилы не было видно.

Но, вероятно, убийцы побоялись, что их преступление будет раскрыто и вызовет народное негодование. На следующую ночь они решили окончательно замести следы преступления.

Свидетелем их последующих действий стала жена мостового сторожа Камского железнодорожного моста Анна Илларионова Аликина. Вместе с мужем она проживала в сторожевой будке на правом берегу реки Камы, противоположном от Перми. Будка стояла под откосом полотна железной дороги. Анна Илларионова рассказала следующее:

«15 августа [ст. ст.], часов в 10 вечера… к нам в сторожевую будку…  позвонили по телефону (по-видимому из Перми), и сообщили, что ночью к мосту прибудет моторная лодка и чтобы эту лодку мы не обстреливали. …В то же время жившие у нас красноармейцы говорили между собой, что сегодня ночью привезут топить «длинноволосиков», из чего я поняла, что говорят про лица духовного звания. …После 12 часов ночи, когда было еще темно,[4] и в будке у меня горела лампа, а около моста горел мостовой фонарь, к нам пришли два совершенно неизвестных мне красноармейца… и приказали мне немедленно погасить в будке огонь. Я погасила горевшую у меня лампу и стала смотреть в окно. Вскоре при свете мостового фонаря (свет от него сильней, ибо фонарь – керосино-калильный) я увидела, что около будки откуда-то появился труп совершенно голого мужчины… с длинными, как у духовных лиц, рыжеватыми волосами. …Тут зашедшие в будку красноармейцы закричали, чтобы я немедленно отошла от окна и не смотрела, что я тотчас и исполнила. Что делали красноармейцы дальше… я не видела, так как боялась подходить к окну… Только перед отъездом красноармейцы потребовали у меня дров, и я беспрекословно выдала им 19 поленьев, которые они взяли и куда-то унесли.

…Затем через окно мне удалось заметить, как от берега отъехала моторная лодка, причем с борта ее, как мне удалось рассмотреть, свесилась голая нога мертвеца.

…Утром, на другой день… бывшие у нас в охране красноармейцы говорили, что ночью потопили в реке Каме три трупа, которые обвязали цепями и с моторной лодки бросили в реку Каму».[5]

В декабре 1918 года, когда Сибирские войска взяли Пермь, члены следственной комиссии осмотрели место изначального захоронения архиепископа Василия, архимандрита Матфея и Алексия Зверева. Оно располагалось на правом берегу Камы, за Камским железнодорожным мостом, по направлению к разъезду № 37 Пермской железной дороги (первым разъездом от станции «Пермь II»).[6] В северной части могилы, поперек нее лежали крест-накрест два срубленных тонких дерева: ель и пихта, а вокруг них в разных местах были разбросаны обгоревшие поленья и головешки.

При вскрытии могилы в ней были найдены обгоревшие части одежды и предметы: обрывки бархата от камилавки, которую имел при себе архиепископ Василий; серебряный ободок от образка Спасителя, принадлежавший архимандриту Матфею и прочее.[7]

На основании результатов расследования следственная комиссия пришла к выводу, что 28 августа 1918 года тела архиепископа Василия, архимандрита Матфея и Алексия Зверева… были подняты из могилы и утоплены в Каме. Их одежду и личные вещи коммунисты сожгли рядом с могилой.

Существует предание, что верующие выловили тела мучеников и похоронили их по христианскому обычаю. После начала паломничества к могилам по приказу властей тела были раскопаны и сожжены.

 Мученическая кончина святителя Василия, архимандрита Матфия и Алексия Зверева последовала 14 / 27 августа 1918 года.

Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2000 года архиепископ Василий (Богоявленский), архимандрит Матфий (Померанцев) и Алексий (Зверев) прославлены в лике святых Новомучеников и Исповедников Российских.

Память совершается 14 / 27 августа.